Два вечера, две комедии, две эпохи
Два вечера. Две комедии.

Первая: «Ночь ошибок» классика — Шекспира в постановке классика режиссуры 80-х Роберта Стуруа.

Вторая: современные «Мужья и жёны» Вуди Аллена в постановке одного из лидеров режиссуры нынешних времён Константина Богомолова.

В первой: искусственный язык и ходульные ситуации, далёкие от правдоподобия и реальности мастер зрелищного театра Стуруа оживляет, как может, светом, сценографией, яркой музыкой, синкопами ритмов и контрастами актёрской игры, изобретательными мизансценами и трюками… Бывает интересно, бывает смешно, бывает неловко и чаще всего — не про меня, и не для меня. Смотрю со стороны, с сочувствием и симпатией, на эту отжившую своё классику и замечательный театр прошлого.


Во второй — минимализм оформления, света, музыки, мизансцен, чувств и голосов актёров, и это захватывает, проникает в душу, заставляет смеяться и грустить — театр про меня, для меня. Замечательный и удивительный театр настоящего.

Тридцать лет назад я, замирая, как в молитве, боясь упустить каждый звук и движение Рамаза Чхиквадзе в «Лире» Стуруа, угадывая еле слышное: «Корделия…» — плакал от тоски и восторга… Сейчас я с некоторой неловкостью смотрю на кричащих, рычащих и активно двигающихся актёров театра Калягина, вижу изобретательную работу моего некогда любимого режиссёра, которого боготворил и на ком я учился — и ничего со мной не происходит…

Потому что прошло тридцать лет. И тот, некогда любимый мной театр, остался прежним. Шекспир и его тексты ещё более постарели и стали нелепы, хотя режиссёры, играя в ритуальные игры воскрешения мёртвых, то и дело пытаются из них что-то вытянуть, высасывая смыслы и чувства из шекспировского пальца. Тридцать лет: время изменилось, страна исчезла, в театре и кино уже другие смыслы и возможности, новые тексты и ситуации отражают нашу жизнь и наши чувства. И, главное, за эти тридцать лет я уже стал другим. Слова, ситуации, персонажи Вуди Аллена с Манхеттена или Пресняковых из Екатеринбурга трогают, смешат и волнуют меня значительно больше, чем тяжёлые словеса, искусственные герои и малореальные сюжеты классиков прошлого. Я с благодарностью вспоминаю сейчас тот театр моего прошлого, который снова увидел вчера, и уже выбираю иной театр — моего настоящего, увиденный сегодня.
Два вечера. Две комедии. И две эпохи моей жизни…