Прощаясь с Бертолуччи и моим кино ушедшего века, пересматриваю его фильмы как пересматриваю свою жизнь.
«Под покровом небес» — любимый и самый близкий фильм, для меня лично и для нашей семьи. Бездонное кино, которое каждый раз мы открываем заново. Фильм — загадка, имеющий в разных странах разные названия: и «Под покровом небес», и «Чай в пустыни», и «Чай в сахаре» — по названию как самого романа Пола Боулза, так и его отдельной главы. Редкий случай, когда фильм перерос и превзошёл литературный источник, хотя появление самого старика-автора во французском кафе Танжера, где он прожил свою основную жизнь, его неземной взгляд и размышления о жизни героев, сливаясь с романом, придаёт происходящему новый смысл, выводящий за пределы созданной жизни. Впервые мы смотрели фильм на премьере в Германии, не понимая слова, но чувствуя всё, что проживали герои. Со временем, я смотрел фильм с разными переводами, сравнивая их, пытаясь раскрыть спрятанные в коротких и редких ёмких фразах мотивы и смыслы. И до сих пор я открываю их вновь и вновь, до сих пор я разгадываю их загадку. Это один из самых непонятых и при этом близких и прочувственных мной фильмов жизни. Всегда ощущение — это обо мне.

Когда-то первый монолог фильма о туристах и путешественниках стал для меня ключом к пониманию своей жизни.
«Турист — это тот, кто начинает думать о возвращении домой, как только он приехал. А путешественник может вообще не вернуться домой…».
А сегодня я услышал финальные слова автора, раскрывшие новые смыслы моей нынешней жизни, чем я и завершу написанное сейчас. Это фильм разговаривает со мной, в течение тридцати лет, сообщая мне что-то сокровенное на новом этапе моей жизни.

Когда-то герои фантастического дуэта Дебры Уингер и Джона Малковича — Кит и Пол — прожившие вместе 10 лет и отправившиеся в путешествие, откуда не возвращаются, казались такими взрослыми. Тем, что с нами ещё будет или может быть. Сейчас, после почти тридцати лет совместной жизни и множества путешествий, они уже кажутся ещё такими молодыми. И при этом всё время живущими рядом с нами и рассказывающими о нас.
«Мой единственный план — вообще не строить никаких планов».

Фильм захватывает с первого кадра появления героев на пристани и первых звуков музыки. И то, что я вижу: потрясающие и восхищающие, разворачивающиеся и перетекающий визуальные картины путешествия, взглядов героев, панорам и деталей, созданные оператором Витторио Стораро. И то, что слышу: музыка Рюити Сакамото, с которой мы настолько сроднились, что я создал на её основе спектакль «Острова блаженных» в своём театре середины 90-х, и каждый звук которой до сих пор живёт во мне. И то, что я чувствую в глазах, словах и движениях героев: отчаянность сексуальности и безнадёжность любви. То, что сливается в завораживающее и магическое действо кино и жизни.

Сегодня, прощаясь с Бертолуччи, я прощаюсь с частью своей жизни. Но не прощаюсь с его фильмом. У кино есть прекрасное свойство: оно уже живёт своей жизнью, отдельно от создателей. Оно живёт, пока откликается и живёт во мне. А значит, наша совместная жизнь под покровом небес продолжается.

«Из-за того, что мы не знаем, когда умрем, жизнь кажется бездонным колодцем, хотя всё случается лишь несколько раз. Очень малое число раз. Сколько раз вы можете вспомнить какой-нибудь день из вашего детства? Тот самый день, что стал неотъемлемой частью вашего существования, без которого вы не можете представить свою жизнь. Возможно, четыре-пять раз, или того меньше. Сколько раз еще вы будете наблюдать полнолуние? Возможно, раз двадцать…
И тем не менее, все это кажется бесконечным…»