Несмотря на обилие предложений, редко удаётся встретиться с чем-то удивляющим и трогающим онлайн. Во что стоит вкладывать внимание и время.
На сериалы я не рассчитываю: критически отношусь к художественным достоинствам этого вида искусства. Бывает вначале интересно, но потом начинается коммерческая жвачка.
Да, у художественных фильмов больше возможностей, и их тщательно выбираю. Многие, обычно блокбастеры, комедии, мелодрамы и боевики сразу отсеиваю, И, если вижу неправду, банальность и игру в поддавки – тут же начинаю скучать и выключаю. Для меня в этом нет жизни.
Чаще интересней смотреть живые диалоги умных людей. И сейчас они из бесед дома и в зале перекочевали в Ютуб и онлайн. Появилась возможность, видеть и слушать тех, кто ранее были лично недоступны. Хотя, конечно, съемки в студии, монтаж, спешка и ускорение что-то у такого общения забирают. Да и сам полноценным собеседником быть не можешь. Только слушателем...
Я человек театральный. Всё же в прошлом актёр и режиссёр. Хотя уже много лет веду тренинги. Сейчас немало интересных предложений записей или трансляций спектаклей. Притом, тех, что просто так на сцене увидеть бы я не мог. И это отрадно.
Но, к сожалению, заметил: живой спектакль многое теряет на экране. Ведь главное – это контакт со зрителем и неповторимость момента. Здесь этого как раз и нет.
Как, впрочем, и с живым тренингом онлайн. Потому редко досматриваю записи спектаклей до конца. Как и онлайн тренинги долго смотреть не могу. Отрешён, не участвую, скучно...
Но бывают исключения. Спектакли Тимофея Кулябина удивительным образом трогают меня и живые, и на экране.
Несколько лет назад это был его «Евгений Онегин». Смотрел его со слезами на глазах и болью в сердце на большом экране фестивального кинозала в Варне.
На сериалы я не рассчитываю: критически отношусь к художественным достоинствам этого вида искусства. Бывает вначале интересно, но потом начинается коммерческая жвачка.
Да, у художественных фильмов больше возможностей, и их тщательно выбираю. Многие, обычно блокбастеры, комедии, мелодрамы и боевики сразу отсеиваю, И, если вижу неправду, банальность и игру в поддавки – тут же начинаю скучать и выключаю. Для меня в этом нет жизни.
Чаще интересней смотреть живые диалоги умных людей. И сейчас они из бесед дома и в зале перекочевали в Ютуб и онлайн. Появилась возможность, видеть и слушать тех, кто ранее были лично недоступны. Хотя, конечно, съемки в студии, монтаж, спешка и ускорение что-то у такого общения забирают. Да и сам полноценным собеседником быть не можешь. Только слушателем...
Я человек театральный. Всё же в прошлом актёр и режиссёр. Хотя уже много лет веду тренинги. Сейчас немало интересных предложений записей или трансляций спектаклей. Притом, тех, что просто так на сцене увидеть бы я не мог. И это отрадно.
Но, к сожалению, заметил: живой спектакль многое теряет на экране. Ведь главное – это контакт со зрителем и неповторимость момента. Здесь этого как раз и нет.
Как, впрочем, и с живым тренингом онлайн. Потому редко досматриваю записи спектаклей до конца. Как и онлайн тренинги долго смотреть не могу. Отрешён, не участвую, скучно...
Но бывают исключения. Спектакли Тимофея Кулябина удивительным образом трогают меня и живые, и на экране.
Несколько лет назад это был его «Евгений Онегин». Смотрел его со слезами на глазах и болью в сердце на большом экране фестивального кинозала в Варне.
ОНЕГИН...
Не мог представить, что Пушкин и его Онегин перевернут мою душу. Произошло это через Тимофея Кулябина и актеров "Красного факела". С первых же минут: удивление, открытие, нарастающий ужас, неожиданный смех, вырывающиеся откуда-то из глубины рыдания, набегающие слезы - и все это со мной, смотрящим в другой стране, на фестивале, на экране спектакль из родной страны, на родном языке и о чем-то очень-очень родном...
Подобное ранее бывало, но редко. И главное: рыдания, слезы или оглушенность появлялись в конце или уже после увиденного, как бы переливаясь наконец через край или догоняя. Например, так было ранее на "Беге" Бутусова или "Гаргантюа" Богомолова...
А тогда - с первых минут, на протяжении всего спектакля. И потом я еще долго бродил по южному болгарскому городу с мокрыми слезами, рукой на болеющем сердце, с поступающими рыданиями, невозможностью вдохнуть и выразить невыразимое.
И это со мной сделало то, что я, казалось бы, в деталях знал с детства, слушал у Смоктуновского и Юрского, да и сам читал со сцены... Ранее это было уважение и эстетическое восхищение мастерством. Сейчас, через действие, образы, голос и музыку это пронзило, подняло изнутри что-то мое родное и глубокое, околдовало и не отпустило меня ...
Понял и прочувствовал так часто повторяемую фразу "мой Пушкин". У каждого - свой. Мой пришел ко мне тогда, через Кулябина, его актеров и театр. И экран...
Не мог представить, что Пушкин и его Онегин перевернут мою душу. Произошло это через Тимофея Кулябина и актеров "Красного факела". С первых же минут: удивление, открытие, нарастающий ужас, неожиданный смех, вырывающиеся откуда-то из глубины рыдания, набегающие слезы - и все это со мной, смотрящим в другой стране, на фестивале, на экране спектакль из родной страны, на родном языке и о чем-то очень-очень родном...
Подобное ранее бывало, но редко. И главное: рыдания, слезы или оглушенность появлялись в конце или уже после увиденного, как бы переливаясь наконец через край или догоняя. Например, так было ранее на "Беге" Бутусова или "Гаргантюа" Богомолова...
А тогда - с первых минут, на протяжении всего спектакля. И потом я еще долго бродил по южному болгарскому городу с мокрыми слезами, рукой на болеющем сердце, с поступающими рыданиями, невозможностью вдохнуть и выразить невыразимое.
И это со мной сделало то, что я, казалось бы, в деталях знал с детства, слушал у Смоктуновского и Юрского, да и сам читал со сцены... Ранее это было уважение и эстетическое восхищение мастерством. Сейчас, через действие, образы, голос и музыку это пронзило, подняло изнутри что-то мое родное и глубокое, околдовало и не отпустило меня ...
Понял и прочувствовал так часто повторяемую фразу "мой Пушкин". У каждого - свой. Мой пришел ко мне тогда, через Кулябина, его актеров и театр. И экран...
Но всё же я смотрел «Евгения Онегина» в зале и с публикой. Вживую я ранее этот спектакль не видел, не мог сравнивать, да и снято было здорово…
А если я уже видел спектакль вживую и теперь смотрю его один на экране компьютера?
А если я уже видел спектакль вживую и теперь смотрю его один на экране компьютера?
ТРИ СЕСТРЫ
С опасением решился смотреть хорошо знакомые четырехчасовые «Три сестры» в постановке Кулябина, которые покорили меня ранее на сцене одной из «Золотых Масок». Что произойдёт при переносе на экран монитора?
«Три сестры» поставлен с актёрами «Красного факела» на языке глухо-немых. Задача сложнейшая и грандиозная – как для актёров, так и для зрителя…
С опасением решился смотреть хорошо знакомые четырехчасовые «Три сестры» в постановке Кулябина, которые покорили меня ранее на сцене одной из «Золотых Масок». Что произойдёт при переносе на экран монитора?
«Три сестры» поставлен с актёрами «Красного факела» на языке глухо-немых. Задача сложнейшая и грандиозная – как для актёров, так и для зрителя…
И случилось: попало, вновь взволновало, потрясло в финале. Более того, открылось много нового. В живом спектакле авторский текст звучал за сценой как закадровый голос – спокойно без интонирования. На экране же это были субтитры.
Другой спектакль! Самоценной стала партитура звуков, которые, в отсутствие голосов, стали значимой частью рассказа, чего на сцене я не отметил. И здесь камера вела меня по лабиринтам квартиры Прозоровых, в том время как в театре я сам выбирал, куда смотреть со своего места: что-то замечал, а что-то важное, возможно, пропускал.
Конечно, такой спектакль можно смотреть, хотя это и требует внимания, много раз – и каждый раз это будет другая встреча с ним. За что я и люблю театр. Как и саму жизнь. И рад, что перенос в другой вид искусства, на экран, её не убил…
Другой спектакль! Самоценной стала партитура звуков, которые, в отсутствие голосов, стали значимой частью рассказа, чего на сцене я не отметил. И здесь камера вела меня по лабиринтам квартиры Прозоровых, в том время как в театре я сам выбирал, куда смотреть со своего места: что-то замечал, а что-то важное, возможно, пропускал.
Конечно, такой спектакль можно смотреть, хотя это и требует внимания, много раз – и каждый раз это будет другая встреча с ним. За что я и люблю театр. Как и саму жизнь. И рад, что перенос в другой вид искусства, на экран, её не убил…
Пытаюсь разгадать этот феномен: почему одни, и это в большинстве, замечательные спектакли погибают при переносе из живого пространства на экран, а другие всё же живут и приобретают новые качества, как это произошло со спектаклями Кулябина. Только талантом автора и качеством съёмки это не объяснишь… И, возможно, это мне как тренеру подскажет, возможно или нет, а если да, то каким образом, перенести живой тренинг из зала с людьми на экраны мониторов, чтобы он не терял своего воздействия, яркости, неповторимости. Чтобы он тоже был живым.
P.S. Писал об этих спектаклях, когда ещё Тимофей Кулябин был в России, игрались его спектакли и театр «Красный факел» был ещё жив. За это время режиссёр по понятным причинам остался в Европе, его спектакли здесь сняли с репертуара, директора театра отстранили и на него завели дело, прекрасный театр по сути уничтожен…
Что происходит в целом и со всем отечественным театром.
Видимо, живое из нашего театра уходит. И не из-за онлайн…
Хотя удалось уже посмотреть вживую новый спектакль «Нора» Тимофея Кулябина в театре Вазова в Софии, теперь мне доступны спектакли многих любимых российских режиссёров, оказавшихся вне родины, в основном онлайн. Потому и волнует эта проблема: сохранится ли живой театр вне нашего человеческого сиюминутного контакта?
А мои тренинги? Ведь у меня как актёра и режиссёра они также подобны спектаклю, где исполнители - сами участники. Да я всё же веду их основном вживую, как динозавр, пока есть возможность, в разных городах и странах. Но всё более на меня смотрят с удивлением как на отставшего от жизни.
Или пытающегося ещё сохранить жизнь?
Потому мне важен опыт и возможности театра, как близкого мне искусства, быть живым сейчас
Что происходит в целом и со всем отечественным театром.
Видимо, живое из нашего театра уходит. И не из-за онлайн…
Хотя удалось уже посмотреть вживую новый спектакль «Нора» Тимофея Кулябина в театре Вазова в Софии, теперь мне доступны спектакли многих любимых российских режиссёров, оказавшихся вне родины, в основном онлайн. Потому и волнует эта проблема: сохранится ли живой театр вне нашего человеческого сиюминутного контакта?
А мои тренинги? Ведь у меня как актёра и режиссёра они также подобны спектаклю, где исполнители - сами участники. Да я всё же веду их основном вживую, как динозавр, пока есть возможность, в разных городах и странах. Но всё более на меня смотрят с удивлением как на отставшего от жизни.
Или пытающегося ещё сохранить жизнь?
Потому мне важен опыт и возможности театра, как близкого мне искусства, быть живым сейчас