Находясь в Москве, почти каждый день хожу в театры. На фоне тухлой абсурдной и регламентированной общественной жизни искусство сейчас — это живое пространство свободы, эксперимента и разрушения границ.

Я хожу в театр не потому, что я — в прошлом актёр и режиссёр. Ведь в начале нулевых я несколько лет вообще в театр не ходил: мне было там скучно, и вместо этого я интенсивно посещал психологические тренинги. Сейчас же наоборот: на многих тренингах мне скучно, а театр мне снова интересен — то, что там, меня волнует в жизни.

Притом классический театр и традиционные постановки меня по-прежнему не интересуют: ими я наелся ещё в студенческие годы и мои попытки посмотреть что-то, даже качественное, в этом роде вызывают у меня приступы сна и желание побыстрее выйти на свежий воздух. Будоражит и волнует современный театр — актуальные темы и тексты, неожиданность, эксперименты, соединение ранее не соединимого, освобождение от традиций и уважения к «классикам», яркий и живой театральный и человеческий язык.

Я уже нашёл для себя несколько режиссёров и театров, куда интересно сходить и где всегда есть что-то интересное. Но продолжаю открывать новые. И среди этих открытий — то, что делают молодые ребята, новое поколение.

В частности, в этом сезоне полюбил ходить в родной ГИТИС на спектакли и прогоны выпускного курса женовачей. Кроме того, что у ребят звёздный состав педагогов (Женовач, Бутусов, Коручеков, Перегудов), сами они придумывают, играют, ставят на очень достойном уровне. И, главное, всё это — живое!

«Сто лет одиночества» в постановке Перегудова я смотрел и в виде «Пятидесяти первых страниц» и «Первых пятидесяти лет». Изобретательно, живо, хороший юмор и вкус, интересно смотреть, как этот проект развивается. Создан мир театрального Маркеса, совсем не похожий на мой мир литературного Маркеса, но в нём быть забавно, он увлекает и трогает.

«Лавр» в постановке Камышниковой также привлекает хорошим вкусом и обаятельной игрой ребят. Но это более литературная композиция, состоящая из монологов, действие приблизительно, запутано и стоит на месте, и потому доставляет более эстетическое удовольствие, но не трогает и не волнует.

И открытие — «Дядя Ваня» в постановке студента — актёра Обухова (он же и сыграл самого дядю). С текстом обошлись лихо и смело: вместо трёхчасового с лишним чеховского действия — час двадцать пять без антракта. Лишнее, что не нужно — убрано. Игра актёров с первых секунд стремительна и на грани, яркие и рискованные переходы, комедийные и гротесковые приёмы исполнения и постановки, «парад аттракционов» (говоря языком моего учителя Марка Захарова) — в общем, современная трагикомедия, на контрастах, смех и слёзы, отдыхать не дают, смотреть очень интересно. То, что я люблю в театре.

Замечательные и неожиданные Астров (Исаченков) и Войницкий (Обухов), восхитительная и такая разная Елена Андреевна (Насонова), трогательная Соня (Оброскова). Я видел этих ребят в других работах. Здесь они ещё интереснее и выходят на новый уровень исполнения. Чувствуется: как их, так и других исполнителей (где есть ещё что подчистить), заводит то, что они придумали и делают. Думаю, умные педагоги сумели направить их и подкорректировать, где надо, так, что у ребят есть ощущение, что они — авторы этого действа, что эта сцена — их, что мир, который они на ней создали, им близок, и они могут творить и раскрываться в нём.

Меня давно не интересует правильность-неправильность театра и искусства, верность-неверность автору, идеи, сюжеты и смыслы, «для чего», «что хотели этим сказать» и «о чём»…Если интересно, захватывает, волнует, удивляет, хватает за живое — значит, получилось! В этом суть жизнь и суть искусства — удовольствие от самой жизни, процесса творения и сопереживания этому.

Здесь — получилось. Здесь — живое. То, что люблю: жизнь в концентрированном виде.

Вот почему я сейчас хожу в театр и смотрю современные фильмы, и это, кстати, помогает делать мне то, что я делаю как тренер. То, что мне интересно находить в близких видах искусства, я сам ищу и создаю в своём деле и своей жизни, где я — и сценарист, и актёр, и режиссёр, и менеджер и даже зритель своего собственного действа.